Уссурийский городской округ

15 февраля в России отмечается День памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества, и 31-я годовщина вывода советских войск из Афганистана.

Этой памятной дате мы посвящаем наш новый проект «Легендарная 14-я». В рамках проекта мы будем рассказывать о военнослужащих 14-й бригады СПЕЦНАЗ города Уссурийска, исполнявших служебный долг за пределами Отечества.

История 14-й бригады – это, в первую очередь, судьбы людей, которые связали с бригадой свои жизни. Это – офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты, которые в разное время служили здесь и создавали славу подразделению, известному всему миру как «бригада ГРУ» или «спецназ ГРУ». Это исключительно порядочные, скромные, преданные Отечеству военнослужащие, которых уже при жизни можно назвать героями. Для многих из них Дальний Восток стал второй Родиной – приехали по долгу, а остались навсегда.

Первый рассказ пойдет о молодых парнях, призванных с «гражданки» на срочную службу, из которых за короткое время офицеры воспитали настоящих мужчин.

По материалам книги Виталия Тюрина «Люди специального назначения»

Шагнувшие в бессмертие

В конце марта 1985 года в Афганистане в результате минно-взрывной травмы погиб офицер 14-й бригады, подполковник Александр Тимченко. Он стал первой жертвой афганской войны среди военнослужащих, прибывших из Уссурийска. Его гибель для уссурийских ребят прошла незаметно. Может быть, потому, что прослужил этот офицер не очень продолжительное время, и его смерть не афишировалась, а может из-за того, что его семья не жила в Уссурийске и хоронили его на Родине – в городе Белогорске Амурской области.

Но следующая потеря была такой внезапной и огромной, что затронула до глубины души каждого солдата и офицера 14-й бригады. 21 апреля 1985 года, через тридцать три дня после пересечения границы, в Афганистане погибла рота, которой командовал капитан Николай Нестерович Цебрук. Двадцать девять человек – большая часть солдат во главе с командиром были из уссурийской бригады. Об этой трагедии писали в газетах и журналах, но что произошло на самом деле, военнослужащие узнали от солдат, позднее прибывших из Афганистана.

Это был факт массового героизма солдат и офицеров, до конца выполнявших поставленную задачу и принявших смерть на себя. Разведчики, не по своей вине попавшие в безвыходное положение, отстреливались до последнего, предпочтя умереть, но не сдаться в плен. Поступили так, как учили спецназ в советское время. Стало известно о том, как мужественно вел себя в этой критической ситуации санинструктор роты сержант Вячеслав Сулин. Во время боя ему оперением выстрела из гранатомета оторвало руку, и он, зажав гранату в другой, здоровой руке, зубами выдергивал предохранительные кольца и продолжал их бросать в наседавших врагов, пока не погиб сам. Посмертно награжден орденом Ленина. Стало известно, как целое отделение разведчиков, расстреляв все патроны, подорвало себя миной «ОЗМ-72», чтобы не попасть в плен. Как раненый солдат, собрав последние силы, ножом перерезал горло наклонившемуся над ним душману, пытавшемуся его добить. Как погибли два офицера - командир роты капитан Николай Цебрук и его командир группы лейтенант Николай Кузнецов, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Израсходовав весь боекомплект, он последней гранатой взорвал себя и подошедших к нему мятежников.

Бойня в Мараварском ущелье

Из рассказа майора Вадима Гарбара.
«В конце декабря 1984 года был сформирован 334-й отдельный отряд специального назначения, который готовился к вводу в Афганистан на базе 5-й бригады Спецназа. Контингент всех рот был сборный, но уссурийцы в основном были только в роте Цебрука. В течение двух-трех недель мы обустраивались, налаживали быт, учились, присматривались. На одном из занятий майор Терентьев решил провести контрольно-проверочное занятие в форме соревнований между ротами. Рядом был небольшой горный склон, и нужно было по-боевому на него взобраться. Получилось так, что рота Цебрука сделала это первой и стала считаться лидирующей. Возможно, сказалось и то, что на Дальнем Востоке учебный центр располагался среди сопок.

Спустя некоторое время командир батальона получил информацию о том, что в пяти-шести километрах от нас в Мараварском ущелье находился небольшой кишлак под названием Сангам, состоящий из нескольких зданий. Каждую ночь туда приходили мятежники. У комбата созрело решение захватить их, но там было очень много естественных препятствий. И командир батальона решил: коль рота Цебрука самая шустрая, она и будет прочесывать кишлак и захватывать мятежников.

Решение командира отряда заключалось в следующем. Одна рота блокирует вершины от кишлака слева, другая - справа, и под их прикрытием рота капитана Цебрука должна прочесать кишлак, бесшумно захватить пленных и с победой возвратиться домой. После выполнения задачи мы спускаемся с вершин и возвращаемся в пункт постоянной дислокации. Все было отработано на картах, отдан боевой приказ, сделаны необходимые распоряжения. Продовольствия с собой никакого не брали. Рассчитывали, что выполним задачу за пару часов. На мой вопрос о частоте для взаимодействия с артиллерией командир батальона ответил так: «Какая артиллерия, какая авиация, какое продовольствие? Два часа, и вы вернетесь». 

Дальше по ущелью от Сангама километрах в пяти находился очень большой кишлак Даридам. На рассвете в бинокле я увидел роту Цебрука в Даридаме. Но что они делают? Выяснилось, что в Сангаме никого не было, и рота Цебрука пошла дальше в сторону Даридама - то есть ей поставили задачу, которая раньше не предполагалась. Я слышал обрывки переговоров в роте Цебрука: «Заходи слева, заходи справа, у нас в дувале пятеро раненых». Неожиданно в воздухе появляются вертолеты - пара «Ми-8». Позже я узнал, что они привезли продовольствие в батальон 66-й бригады и заходили на аэродром. В роте Цебрука подумали, что это пришли вертолеты поддержки и зажгли оранжевый дым, тем самым показали, кто и где сидит. Духи перенесли весь огонь на этот оранжевый дым. И тут в эфире появился голос Цебрука, который я не забуду всю свою оставшуюся жизнь. Вначале прозвучал его позывной и вопрос: «Кто меня слышит?». Я ответил: «Я - Ураган, слышу тебя». И его ответ: «Ураган, Вадим! Если ты сейчас ничего не сделаешь - нам конец». Это были его последние слова. Я ничего не мог сделать, я держал высоту.

Армейская операция длилась пять суток, пока не нашли последнего убитого из роты Цебрука, все двадцать девять тел погибших, естественно, без оружия и средств связи. Моральная обстановка в батальоне была, конечно, гнетущая, эту трагедию все пережили очень тяжело. Майор Терентьев поставил перед ротой Цебрука невыполнимую задачу, которую он не имел права ставить: двумя-тремя десятками солдат прочесывать огромный кишлак. К сожалению, всё приходит с опытом, за который ребята поплатились такой дорогой ценой. Они смерть предпочли сдаче в плен. За это в батальоне к званию Героя был представлен только один человек – лейтенант Кузнецов. Больше не представляли никого».

Из письма написанного солдатом после боя:
«Здравствуй, Умка, дружище мой дорогой, и всем ребятам прочитай это письмо. Вот и посетила нас первая беда, да такая, что руки опустились, что задрожал голос от такого пережитого... Случилась беда, Умка родной мой, не стало нашей роты. Нету больше ни капитана Цебрука, погиб он геройски, после суточного боя, в плен не сдался, подорвал себя гранатой. Нету больше Витьки Тарасова, нету Вовки Попова, нету Славки Сулина, нет Касымова, нет, нет, нет. Боже мой, Умка, родной, что пришлось увидеть, что пережить, с ума сойти от такого, живы чудом остались! Из нашего взвода трое убитых, два с нашей части, Новиков Андрей и Курякин Вова из Хабаровска, Ковалев Сергей ранен. Умка, это был бой, настоящая битва, не обошлось тут без артиллерии, без «града», без вертолетов, и даже весь день сверхзвуковые самолеты стреляли своими зарядами! Там плавились и рушились горы, а духи все новые шли и новые. Умка, дорогой, этот ужас надо перенести нам, с ума сойти, но надо. Духов, гадов, всех надо, с мала и до велика, в расход пускать, они наших ребят топорами добивали, сволочи, на лица камни кидали... Умка, родной, когда пули в десяти сантиметрах от тебя ложатся градом, не думаешь о смерти, а когда пройдет день, пройдет два, волосы дыбом встают - как только, думаешь, живым остался. Умка, они погибли геройски, и я не знаю, наградят их посмертно, должны. ...ОБЯЗАНЫ ОБЯЗАНЫ!»

После трагедии, случившейся 21 апреля 1985 года, возле двух палаток первой роты с утра до вечера стояли группы солдат и обсуждали бой, кто-то просто молчал. На входной двери висел список погибших. В самих палатках стояла гробовая тишина. Разум солдат никак не мог осознать, что уссурийских ребят больше нет. Им не хотелось верить, что через полтора года солдатской дружбы за какое-то мгновение их всех не стало….